Cтатья для информационно-аналитического бюллетеня "Конкурсные торги" №3'99. Написана с подачи зам. главного редактора "КТ" Дашкова Сергея Борисовича, за что ему объявляется благодарность!

Продолжая разговор о проблемах формирования нормативно-правовой базы системы конкурсных закупок продукции (товаров, работ и услуг) для государственных нужд (см. "КТ" за январь 1999 г., стр. 34-38) сегодня "КТ" предлагает вторую статью автора, который является дипломированным преподавателем-мультипликатором дисциплины "Управление закупками продукции для государственных нужд" и специализируется по проблемам закупки сложных объектов (сложные технические системы, творческие и инновационные работы и услуги и т.п.).

О путях повышения эффективности системы конкурсных госзакупок

Дамир Абдрахимов, к.т.н.,

ведущий научный сотрудник ГосНИИ "Аэронавигация"

Среди читателей "КТ" вряд ли найдутся сомневающиеся в необходимости создания и развития в стране цивилизованной системы государственных конкурсов, и в частности - системы конкурсных госзакупок (СКГЗ), т.е. закупок товаров, работ и услуг для госнужд. Однако чем для будущих историков окажется современный этап формирования нормативно-правовой базы (НПБ) СКГЗ - существенным элементом экономической реформы или "очередной кампанией"? И что можно предпринять для недопущения последнего варианта?

Вспомним последнюю советскую антиалкогольную кампанию. Одной из основных причин ее неудачи явилось то, что при выборе средств борьбы с пьянством разработчики в основном ограничились запретительно-принудительными мерами, направленными на достижение только этой общественно-полезной цели. Отсутствие учета других общественно-полезных целей, а также конфликта интересов общества и субъектов правового регулирования привело в итоге к отрицательным результатам (которые не только превысили некоторые положительные результаты, но, в конечном итоге, в немалой степени способствовали развалу экономики, а также подрыву здоровья и дальнейшей деградации определенных групп населения вследствие всплеска самогоноварения).

Цели и задачи

Оценки результатов любых мероприятий невозможны без фиксации преследуемых целей. При этом проблема правильного выбора целей является одной из ключевых в практике многокритериальной оценки. Так, в системотехнике классическим является пример принятого в начале второй мировой войны решения о снятии с торговых кораблей британского флота палубных зенитных установок и их передачи в войска. Это обосновывалось тем, что неопытные гражданские матросы на качающихся палубах сбивали гораздо меньше самолетов, чем войсковые зенитчики. На первый взгляд вроде бы правильно: основной целью средств ПВО сочли поражение вражеских самолетов и с точки зрения числа сбитых самолетов на 10 000 израсходованных снарядов применение зениток на торговых кораблях признали неэффективным. Но реализация этого решения привела к резкому увеличению потерь кораблей, т.к. при отсутствии зениток немецкие самолеты стали наносить более точные удары с меньших высот и скоростей. Зенитные установки пришлось возвращать на место. Этого бы не произошло, если бы проблема рассматривалась с точки зрения надсистемы: на самом деле целью было не поражение самолетов, а сохранение кораблей. Другие цели - другие оценки эффективности - выбор других мер - другие результаты.

Что же является целями и задачами формирования СКГЗ? В "Руководстве по принятию Типового закона (ТЗ) ЮНСИТРАЛ о закупках товаров (работ) и услуг", одобренном на 26-ой сессии ЮНСИТРАЛ в 1994 г., в качестве стратегических целей зафиксированы экономия (далее - Ц1), эффективность закупок (Ц2) и пресечение злоупотреблений (Ц3). На следующем, более низком уровне иерархии зафиксированы "подцели" (задачи):

• максимального развития конкуренции,
• обеспечения справедливого отношения к поставщикам,
• повышения уровня открытости и объективности процедуры закупки,
• установления ответственности госзаказчика на основе отчетности.

Рассмотрим указанные стратегические цели. Строго говоря, с точки зрения понятий системного анализа экономия не может рассматриваться, как самостоятельная стратегическая цель того же уровня, что и эффективность, поскольку экономия ресурсов является одним из основных экономических результатов, сопоставляемых с затратами в рамках понятия "эффективность". Более того, пресечение злоупотреблений также с формальной точки зрения следует рассматривать как подцель, поскольку (если опустить моральный аспект) это всего лишь средство формирования эффективной СКГЗ. Таким образом, теоретически Ц2 включает в себя Ц1 и Ц3. Именно поэтому системные аналитики все принимаемые решения оценивают исходя из понятия эффективности, т.е. исходя из сопоставления всех видов результатов и затрат (издержек). При этом должны рассматриваться все виды положительных и отрицательных результатов и затрат с точки зрения надсистемы. Для нас это означает необходимость рассматривать результаты и затраты не только госзаказчиков, но и всей экономики страны в целом (народнохозяйственная эффективность).

С учетом вышеизложенного, рассмотрим (с точки зрения соответствия преследуемым целям и конфликта интересов) некоторые организационно-процедурные меры и средства, закладываемые с современную НПБ СКГЗ, а также попытаемся предложить для обсуждения специалистами определенные меры повышения эффективности СКГЗ.

Экономия

Основным средством, направленным на достижение цели СЦ1, является максимальное развитие конкуренции, для чего собственно и вводится СКГЗ. Соответствующие организационно-процедурные меры должны быть направлены на привлечение к участию в конкурсах именно тех поставщиков, которые способны предложить наилучшие для заказчика условия (например, путем создания централизованных баз данных о квалифицированных поставщиках и результатах исполнения контрактов по различным видам продукции для формирования списков рассылки индивидуальных приглашений госзаказчиками).

При равном качестве конкурсных предложений цель СЦ1 достигается выбором минимальной цены. Но как быть при сравнении предложений разного качества? К примеру, для обеспечения объективности процедуры в Италии и Скандинавских странах иногда исключают из рассмотрения предложения с максимальной и минимальной ценой, остальные цены усредняют и выбирают заявку с ценой, наиболее близкой к средней. Но, по мнению автора, такая псевдообъективность недопустима для сложных видов продукции, особенно закупаемой в целях национальной безопасности и обороны. Здесь обязательно надо рассматривать не только экономию средств при закупке, но и экономию, создаваемую при использовании закупаемой продукции (например, более дорогая, но и более точная система наведения оружия многократно окупится экономией средств поражения). Здесь нужна полноценная технико-экономическая экспертиза.

Рассмотрим проблему защиты интересов отечественных товаропроизводителей. Из-за низкой эффективности отечественного производства иностранные поставщики зачастую предлагают более конкурентоспособные конкурсные предложения, что является очевидным источником экономии бюджетных ресурсов, которую получает конкретный госзаказчик. С другой стороны, передача госзаказов иностранцам способствует развитию отнюдь не российской экономики и ложится дополнительной нагрузкой на государство через сокращение налоговых поступлений и, например, выплаты пособий по безработице. Налицо конфликт интересов конкретного госзаказчика и государства в целом. Наши уважаемые законодатели вместо использования принятого в мировой практике аппарата преференций отечественным поставщикам и установления порядка введения временных протекционистских ограничений в соответствии с международными обычаями (ГАТТ/ВТО) в последнем законопроекте "О конкурсах ..." (см. "КТ", декабрь 1998 г.) пошли по пути фактического запрета на допуск иностранцев к государственным конкурсам. Но ведь долговременное отсутствие конкуренции с сильными противниками неизбежно приведет к дальнейшему отставанию нашей экономики от мирового уровня. В качестве разумного компромисса, по мнению автора, здесь было бы целесообразно при закупках делимой продукции ввести систему определения нескольких победителей конкурса и распределять между ними заказ пропорционально относительной предпочтительности их конкурсных предложений (с учетом преференций на долю отечественного оборудования, работ и услуг в цене заявки). Кстати, это также полезно и для сохранения конкурентной среды для последующих госзакупок. Ведь в сегодняшних экономических условиях, если отдать годовой заказ одному из нескольких существующих в стране производителей, проигравшие могут "не дожить" до следующего года. Тогда сегодняшняя экономия затрат через год обернется необходимостью иметь дело с монополистом со всеми вытекающими последствиями. При этом доля, которая может быть отдана иностранцам, должна устанавливаться не законом, а Министерством экономики в зависимости от оперативной ситуации в отдельных отраслях промышленности и по отдельным видам продукции.

Точно такой же конфликт интересов существует и на уровне субъектов Федерации и на муниципальном уровне. Заказчикам выгодно купить то, что дешевле. Местным же органам власти выгоднее, чтобы заказы доставались местным поставщикам. Однако преференции для местных поставщиков (равно как и для малых предприятий, предприятий пенитенциарной системы, предприятий трудоизбыточных регионов и т.п.) в нашей НПБ пока не предусмотрены, что также представляется неправильным. В целом же для устранения указанного конфликта интересов представляется целесообразным органам, устанавливающим преференции, создавать специальные фонды для компенсации конкретным госзаказчикам потерь (отрицательной экономии), связанных с этими преференциями. В противном случае заказчику, как активной стороне, будет нетрудно найти способ соблюсти свои интересы, а интересы региона или государства (например, структурная перестройка экономики стимулированием малого предпринимательства) реализованы не будут.

Дополнительным средством экономии затрат госзаказчиков при закупке продукции с единственным критерием оценки (например, ценой) могли бы стать редукционы (см. "КТ" за январь'99, стр.38), которые иногда совершенно неправильно называют "аукционами по голландской схеме". Нельзя не согласиться с мнением специалистов, что такие процедуры опасны возможностью выигрыша контракта ненадежным поставщиком, а также "неуважительным" отношением к формированию поставщиками цены при подготовке конкурсной заявки. Но ведь ничто не мешает объявить в условиях конкурса, что к проводимому на финальном этапе конкурса редукциону допускается не более N поставщиков, прошедших квалификационный отбор (либо включенных в реестр квалифицированных поставщиков, либо имеющих звание "Поставщик продукции для госнужд"), конкурсные заявки которых признаны наиболее предпочтительными для заказчика. При этом минимальная из предложенных цен будет являться стартовой ценой. Все это заставит поставщиков предлагать в своих заявках минимальные цены, а заказчику даст возможность "выжать" дополнительную экономию. Особенно полезными редукционы могут быть при закупках продукции на торгово-промышленных выставках-ярмарках, где обычно поставщики устанавливают официальные цены с оглядкой друг на друга, но готовы пойти на "специальные" предложения в процессе переговоров с покупателями. Исходя из цели СЦ3 такие переговоры с госзаказчиками недопустимы, но редукционы помогли бы выйти из этого положения. Здесь же отметим возможность проведения конкурсов через Интернет (типа системы электронных лотовых торгов) для простых видов продукции, что исключит возможность взаимного ознакомления поставщиков с предлагаемыми ценами и приведет к получению дополнительной экономии госзаказчиком.

Еще одним средством экономии затрат могли бы стать меры по консолидации разных госзаказчиков, закупающих одну и ту же продукцию. Укрупнение объемов поставки приведет с снижению закупочных цен. Так, в США почти все федеральные министерства и ведомства производят все закупки через Администрацию общих услуг (GSA), имеющую 10 региональных отделений и включающую Федеральную службу снабжения (конторские материалы и оборудование общего назначения). Однако, по мнению автора, у нас аналогичную по масштабам систему вводить рано, поскольку это приведет к сокращению числа конкурсов и отсечению от них предприятий малого бизнеса. А в наших условиях СКГЗ помимо поставленных целей также выполняет важную роль привития рыночного (конкурентного) мышления и повышения квалификации значительного числа специалистов, связанных с организацией, проведением и участием в конкурсах.

В связи с рассмотрением цели СЦ1 попутно отметим, что в некоторых источниках при переводе английского выражения "economy and efficiency" некоторые авторы вместо "экономия (бережливость)", не заглядывая в словари, используют слово "экономичность", что представляется принципиально неправильным. Экономичность есть понятие, обратное понятию "эффективность" (например, топливная эффективность автомобильного двигателя может быть оценена отношением пройденного пути к израсходованному топливу, а топливная экономичность двигателя - наоборот, отношением израсходованного топлива к пройденному пути).

Эффективность

В первую очередь следует рассмотреть вопрос о том, в каких случаях проводить конкурсы нецелесообразно исходя из соотношения результатов и затрат.

Оставим за скобками виды гражданской продукции, закупаемые в международной практике у единственного источника. Отметим только, что в ТЗ ЮНСИТРАЛ оговорено, что его положения не применяются к закупкам, связанным с национальной обороной и безопасностью. И дело не в том, что в этой области конкурсы не нужны. Более чем нужны, но для этого необходимы специальные сложные и трудноформализуемые конкурсные процедуры. Здесь надо регулировать норму прибыли поставщиков с соответствующим подробным рассмотрением структуры выгод и издержек. Но более важным является то, что продукция для нужд национальной обороны и безопасности часто относится к самым сложным видам объектов закупки. Для таких закупок исключительно высока цена ошибочных решений, которые весьма вероятны при "слепых" конкурсных процедурах (эта серьезная проблема требует специального рассмотрения вне рамок настоящей статьи). К сожалению, наши уважаемые законодатели не просто ограничились введением в российскую НПБ СКГЗ только (!) относительно простых процедур, но и распространили их на закупки сложной продукции, включая НИОКР и сложную продукцию для национальной обороны и безопасности. Здесь можно и "лоб расшибить". Остается надеяться на известную мудрость, гласящую, что "некоторые странности" российских законов успешно компенсируются необязательностью их исполнения.

Далее рассмотрим "лежащий на поверхности" вопрос о том, когда и какие конкурсные процедуры нецелесообразны исходя из сопоставления экономических выгод и издержек. Вроде бы все просто. Уже существует статистика экономических результатов от проведения конкурсов, которая известна в своей части каждому госзаказчику, причем для каждого вида закупаемой продукции экономический эффект свой (в среднем по стране это около 10% от объема заказа на федеральном уровне и 3-4% - на региональном и муниципальном). Отсюда следует, что (с точки зрения экономической эффективности) вопрос о целесообразности проведения конкурса и выборе конкурсной процедуры должен решать сам госзаказчик, основываясь на предыдущем опыте, планируемом объеме закупок и оценке имеющихся средств (включая людские и организационно-технические ресурсы). Однако не следует забывать о цели СЦ3. Именно поэтому в Положении-305 вполне обоснованно было установлено ограничение (2500 ММОТ) на применение самой дешевой, но и самой незащищенной с точки зрения злоупотреблений процедуры "запрос котировок". Практикам не хватало только официального разрешения на неприменение даже этой простой процедуры для "малоценки". Однако наши уважаемые законодатели в последнем законопроекте вместо ценового ограничения ввели необходимость согласования применения этой процедуры с Минэкономики (как же, борьба с коррупцией!). Но зато на третьем чтении законопроекта установили, что никакие конкурсные процедуры вообще не применяются для закупок на сумму менее 2000 ММОТ (прекрасная возможность поправить свои дела даже мелким чиновникам!). Как-то странно. Конечно, последнее ограничение по форме похоже на минимальную цену контрактов, подпадающих под юрисдикцию "Соглашения о правительственных поставках" ГАТТ'1979 (150 тыс.SDR). Но ведь "Соглашение..." регулирует международные конкурсы, а не все закупки продукции для госнужд. И вообще, законодателей трудно заподозрить в стремлении сопоставлять результаты и затраты. Так, пункт 5 статьи 24 законопроекта разрешает не публиковать информацию о результатах конкурса, только если расходы на публикацию составят более чем 10% цены госконтракта. Это примерно соответствует среднему по стране эффекту от проведения конкурсов федерального уровня и в 2-3 раза выше эффекта региональных конкурсов, т.е. весь эффект законодатели допускают потратить на публикацию, а все остальные расходы - чистый убыток от проведения конкурса. При этом ничего не говорится о стоимости опубликования извещений о предквалификации и самом конкурсе. То, что "КТ" публикует объявления бесплатно для госзаказчиков не означает, что это бесплатно для бюджета. Так что с точки зрения экономической эффективности такие конкурсы - закапывание денег.

При организации и проведении конкурсов расходуемым ресурсом являются не только деньги, но и время. Многим практикам 45-дневный срок подготовки конкурсных предложений при закупке простой продукции на относительно небольшие суммы представляется чрезмерным. Повысить эффективность конкурсов в этой части можно было бы широким использованием Интернет-технологий.

Более важным, особенно для сложных объектов, представляется вопрос о времени на рассмотрение и оценку конкурсных предложений госзаказчиком. Ведь в открытых конкурсах число поданных заявок ничем не ограничивается. При этом потери от подготовки и рассмотрения явно лишних заявок несет не только госзаказчик, но и вся экономика. В наибольшей степени это касается закупок сложной продукции. Например, по данным Ассоциации британских инженеров-консультантов стоимость подготовки одного нестандартного конкурсного предложения в строительстве может доходить до 25 000 англ. фунтов, и около 65% фирм вынуждены готовить от 10 до 20 предложений с тем, чтобы одно из них выиграло конкурс[1]. А ведь с точки зрения народнохозяйственной эффективности затраты ресурсов проигравших конкурс поставщиков являются непроизводительными расходами, которые никуда не пропадают, а ложатся на себестоимость продукции и за это все равно платят другие покупатели, либо тот же госзаказчик, но позже. С этой точки зрения мерами повышения эффективности СКГЗ могли бы стать:

• многоэтапная процедура оценки и фильтрации конкурсных заявок (с увеличением числа оцениваемых критериев на более поздних этапах экспертизы);
• использование квалификационных характеристик претендентов не как отборочных, а как оценочных (при этом в условиях конкурса может быть заранее указано число претендентов, допускаемых к основному этапу конкурса);
• принятая в практике Всемирного банка процедура формирования "краткого перечня" из фирм, приславших "свидетельства своей заинтересованности".

Кроме того, к госзаказчику рано или поздно вернутся затраты, понесенные поставщиками в связи с представлением обеспечения обязательств, связанных с подачей конкурсной заявки. С этой точки зрения представляется целесообразным установить принцип постепенного наращивания размера обеспечения по мере прохождения промежуточных этапов многоэтапных конкурсов.

Пресечение злоупотреблений

Прежде всего, представляется целесообразным обратить внимание на формулировку цели СЦ3. Здесь мы видим именно "пресечение злоупотреблений", а не "борьбу с коррупцией", как это фигурировало в названии Указа-305. Ведь что получилось. Статья 21 действующего Положения-305 к недобросовестным действиям поставщиков относит действия, однозначно связанные с дачей вознаграждения. А что делать, если уважаемое ведомство присылает госзаказчику официальное письмо, в котором обосновывает необходимость отдать заказ одному из участников проходящего конкурса? Налицо факт давления на конкурсную комиссию. Недобросовестные действия налицо, а коррупции нет или ее невозможно доказать. На сегодняшний день это ненаказуемо. То, что в законопроекте ничего не сказано о коррупции - правильно, т.к. для этого уже есть другие законы. Но вопрос о других недобросовестных действиях поставщиков и попытках чьего-либо воздействия на проведение конкурса еще требует своего правового регулирования.

В качестве меры пресечения злоупотреблений представляется целесообразным установить обязательность отсылки в электронном виде, например, в Минэкономики отчетов установленной формы о всех госзакупках. Естественно все проверить будет невозможно, но дамоклов меч выборочного контроля окажет плодотворное влияние на повышение ответственности действий отдельных чиновников. Кроме того, представление этой информации позволит создать и обновлять централизованную базу данных поставщиков и госконтрактов, о необходимости которой было сказано выше.

Еще одной действенной мерой выявления недобросовестных членов конкурсных комиссий и экспертов является использование специальных информационно-аналитических компьютерных технологий извлечения и обработки мнений в системах поддержки принятия решений (например, оценка последовательности суждений при установлении предпочтений, оценка согласованности мнений экспертов в группе и экстравагантности мнения каждого эксперта). Для особо сложных и ответственных конкурсов, требующих проведения переговоров с поставщиками, особенно при закупках в интересах национальной безопасности и обороны, понадобятся специальные меры, вплоть до проведения переговоров в присутствии представителей компетентных органов и применения "детекторов лжи". Конечно, использование традиционных полиграфов - серьезный стресс для добросовестных чиновников, однако и эта проблема решаема. Так, автору приходилось выступать в роли испытуемого для компьютерной программы, оценивающей в реальном масштабе времени искренность говорящего по результатам анализа объективных характеристик его голоса. Полезная "штучка" при заслушивании выступлений и ведении переговоров. Но оставим это компетентным органам.

Автору приходилось сталкиваться с желанием госзаказчиков полностью формализовать процедуру подведения итогов конкурса путем использования априорных схем (вслед за рекомендациями Всемирного банка). Но это исключительно опасно при закупке сложной продукции, носящей инновационный характер, особенно НИОКР и особенно в интересах обороны и национальной безопасности. Ведь даже простейшие балльно-весовые методы таят в себе подводные камни, способные привести к катастрофическим последствиям при неквалифицированном применении. Такое желание госзаказчиков автор объясняет для себя желанием избежать обвинений в необъективности (читай - коррупции) и защититься от возможных криминальных воздействий (читай - "наездов"). Выходом здесь могла бы стать разработка комплекса мер, обеспечивающих обезличенное подведение итогов конкурса (заявки "под девизом", "черные" эксперты и т.п.). К примеру, если конкурсная комиссия предварительно (!) выберет наиболее предпочтительную заявку по результатам рассмотрения только обезличенных объективных характеристик и экспертных оценок, и только после этого вскроет конверты с девизами, перед принятием окончательного решения "заинтересованному" кем-то чиновнику придется не кулуарно, а публично предъявить существенные аргументы в пользу изменения предварительного решения. Так "засветиться" решится не каждый.

В заключение этой части хотелось бы обратить внимание на полную незащищенность от злоупотреблений такой процедуры, как конкурс цен (запрос котировок). Кстати, почему только цен, а не, к примеру, сроков поставок продукции с давно сложившимися на бирже ценами, или, что более важно для практики, почему не объем поставок на фиксированную сумму имеющихся у госзаказчика средств? Сейчас ничто не мешает послать запрос предложений в адреса одной "нужной" и двух самых дорогих фирм. Результат (читай - "откат") гарантирован и безопасен. Сейчас, когда Законопроект снимает ограничение в 2500 ММОТ на эту процедуру, ради такого дела заинтересованный поставщику будет не жалко "держать" одного чиновника и три фирмы с одинаковой номенклатурой продукции. Тогда о полученных заказах реальные конкуренты даже не узнают. Если наши законодатели этого не понимают, Министерству экономики было бы целесообразно разработать специальное положение о порядке согласования разрешений на проведение конкурсов цен. Здесь можно было бы потребовать представления на согласование списка рассылки запросов предложений, но это не лучшее решение. И дело не только в том, что Минэкономики вместе с территориальными органами не справится с потоком запросов на относительно мелкие закупки. Просто среди заинтересованных субъектов права неизбежно найдутся и растиражируются способы обхода практически любых запретительных мер и внеэкономических мер принуждения ("вода дырочку найдет"). Надо не рассматривать каждую заявку в центральном органе власти, а устанавливать разумные и эффективные правила игры. В данном случае было бы целесообразно установить обязанность направления запроса предложений поставщикам, заявившим минимальные цены в признанных (сертифицированных) Минэкономики сборниках коммерческих предложений для определенных видов закупаемой продукции (типа бюллетеня "Мобиле"). Здесь главное - сохранение оперативной информации для возможности последующего выборочного контроля. Здесь мы опять приходим к необходимости создания доступных для всех госзаказчиков централизованных баз данных и системы электронных лотовых торгов. И никуда рано или поздно от сети Интернет не деться. Нужны только меры защиты информации от несанкционированного доступа и воздействия, но это уже дело профессионалов из ФАПСИ.

* * *

В заключение хотелось бы сделать несколько замечаний не по самой НПБ СКГЗ, а по системе ее формирования. Здесь представляется естественным перейти от обсуждения ответственности госзаказчиков к проблемам гласности и ответственности участников формирования НПБ, чего у нас, к сожалению, не просматривается. Какая там гласность, когда сервер Госдумы в феврале 1999 г. в качестве последнего текста законопроекта "О конкурсах" выдает текст 1-го чтения. Или, например, кто-нибудь нашел того "специалиста", который где-то в инстанциях при согласовании подготовленного специалистами Минэкономики проекта Положения-305 включил в состав конкурсных комиссий представителей поставщиков? Могли бы оповестить общественность о принятых мерах к желающим "тащить и не пущать" исходя только из своего понимания "что такое хорошо, а что такое плохо". И дело тут не в чьих то злых кознях. Просто в соответствии с "законом Питерса" каждый человек, двигаясь по служебной лестнице, рано или поздно обязательно достигнет уровня своей некомпетентности, а поставить визу без замечаний - несолидно. Средством борьбы с этим явлением является установление ответственности за некомпетентные действия. В реальной жизни предприниматель за свои решения отвечает собственностью. В "шарашках" НКВД ученые, технологи и рабочие, создававшие славу российской науки и техники отвечали условиями содержания или даже жизнью. Самые квалифицированные назначают себе меру ответственности сами (вспомним с уважением последнее решение академика Валерия Алексеевича Легасова после Чернобыля). Но что делать при сегодняшнем состоянии отечественной экономики, когда даже увольнение с государственной службы не является достаточно действенной мерой, у автора ответа, к сожалению, нет, а прокуроров на всех не напасешься. Или возвращаться к мерам воздействия (см. февральский "КТ", стр. 34). И пока ответы на эти вопросы найдены не будут, нам придется с грустью читать статьи типа "Дырка в кармане" (см. журнал "Эксперт" №7'99, стр.48).

Д. Абдрахимов

Http://www.deol.ru/users/DecisionSupporter

[1] Consulting Engineer, London, April, 1984, p.18

Только зарегистрированные пользователи могут оставлять коментарии.
Пожалуйста авторизуйтесь или зарегистрируйтесь.